Шрифт:
Закладка:
Затем мы отправились в место, где весь город посвящен онсенам, японским баням. Вода в них обладает целебными свойствами. Вы принимаете эти горячие ванны с разными видами воды. Это полностью вымывает вас, а потом вы спите. Все, кто там был, были ради ванн. Весь город ходил в халатах. Казалось, что это какой-то низкопробный научно-фантастический фильм. Я спросил Казу, где находится город, в котором все чистят зубы.
Мы ходили на какое-то морское шоу, и там дельфины сидели в таких крошечных клетках в воде, что не могли даже повернуться. Мы с Казу были в ужасе. Мы попытались освободить их. Их удерживал только крошечный замок с тонкой цепочкой. Океан был прямо за клетками. Но у нас ничего не получалось. Мы не смогли его открыть.
Когда я встретил ее в первый раз, годом ранее, Казу и многие новые прекрасные друзья, с которыми мы познакомились, пришли в отель, чтобы проводить группу перед отъездом в аэропорт. Они все стояли у входа в отель и махали руками. Казу стоял рядом с замечательной, душевной женщиной по имени Кимеа. Когда фургон отъехал, я увидел, как Кимеа обнимает Казу, потому что Казу собирался заплакать.
Я жестко приказал из окна: "Не плачь". Я пытался пошутить.
Дуги сказал: "Ты действительно умеешь обращаться с женщинами".
В этот раз, год спустя, прощаясь с Кадзу в аэропорту, у меня на глаза навернулись слезы.
Когда я спускался по эскалатору, она стояла на уровне выше и улыбалась мне. Я едва сдержался.
Когда я приехал в Нью-Йорк, я позвонил ей. Казу с ликованием сказал: "Я не плакал! Ты плакал! Я не плакал! Ха-ха!"
31. У меня закончились мадленки
Невозможно вспомнить, что произошло в каком туре. Два инцидента, которые, как мне кажется, связаны одной неделей, на самом деле могут быть разделены годами. Большую часть книги я выяснял, что когда произошло, используя в качестве временных границ жилые дома, проекты или подруг. Но во время тура все превращается в сплошной хаос. Саунд-чек, секс, битвы с огнетушителями, поезда, двухэтажные автобусы со спальными местами, мелькание экстаза на лице музыканта в напряженный момент, еще поезда, еще секс, попытки упаковать все вещи после двух часов сна - все это просто размыто, и я не могу вспомнить, а у меня закончились мадленки.
Первый раз мы играли на Сицилии, это был концерт на открытом воздухе, на холме, в глуши. Мы играли для восьми человек и шести овец.
Джо Завинул должен был играть соло перед нами, но вещи, необходимые для его сложной установки, не были доставлены. Он стоял на сцене, держа в руках путаницу кабелей.
Немногочисленные люди сидели на приятном летнем ночном воздухе и ждали. Казалось, они не возражали. Им негде было лучше находиться.
Мы пошли прогуляться и вернулись как раз в тот момент, когда Джо, бросив попытки что-либо сделать, заиграл на пианино "Все со мной случается". А потом ушла.
В следующий раз мы играли на Сицилии, это был бесплатный концерт в Катании, на большом пыльном поле. Сицилийцы пришли на бесплатный концерт и в большинстве своем понятия не имели, кто мы такие. Именно в этот вечер промоутер арендовал для нас "Веселые барабаны". Игрушечную барабанную установку с надписью "JOLLY DRUMS" большими буквами на бас-барабане.
Когда мы приходим на саундчек, а оборудование не работает, все участники группы всегда зовут меня к себе.
Я вижу Дуги с гаечным ключом, пытающегося починить свой барабан, и он подзывает меня. "Джон". Но я вижу большую надпись JOLLY на передней панели его бас-барабана и качаю головой. "Дуги, я ничего не могу сделать".
Мы писали разные мелодии для конца шоу, когда я представлял группу. Обычно это был какой-нибудь блюз или одноаккордный вамп. Я никогда или редко представлял ребят по их настоящим именам. Я представлял их как "Нью-Йорк Янкиз" 1961 года:
"На барабанах - Тони Кубек!!! На басу - Бобби Ричардсон!!! На фортепиано - Элстон Ховард!!! Я ваш центральный филдер - Микки Мантл!!! Большое спасибо! Большое спасибо! Большое спасибо!"
Поскольку Рибот выглядел так безумно, когда играл, и поскольку он действительно был немного похож на него, я иногда представлял его: "На гитаре человек, который застрелил Роберта Кеннеди, Сирхан Сирхан!!!"
Обычно я кричал так сильно, что зрители не понимали, о чем я говорю.
В тот вечер в Катании я представляю Марка как Сирхан Сирхана и не думаю об этом. Я представляю Марка четвертым, а затем, как обычно, перехожу к рожкам. Я представляю Кертиса на тромбоне и вижу этих неандертальских парней, пробивающих себе дорогу в толпу. Все они одеты в белые футболки с мускулами, наросшими поверх других мускулов. И все они с пеной у рта показывают на меня. Их около десяти человек. Они пытаются перелезть через ограждение из цепей, которое отделяет нас от толпы. Они пытаются его снести. Они указывают на меня и кричат, и что еще более странно, кажется, что они кричат по-английски.
После концерта я спрашиваю у людей за кулисами, что происходит. Я узнаю, что это пьяные морские пехотинцы США, и они хотят убить меня из-за комментария Sirhan Sirhan, и меня нужно спрятать в подвале и выкрасть оттуда через несколько часов после окончания концерта.
Мы выступаем в Лондоне, и я помню, что в тот вечер мы были великолепны. После выступления ко мне подходят двое хорошо одетых арабов и говорят, что со мной хочет поговорить посол в Бейруте, и выводят меня из гримерки, чтобы встретиться с ним.
Послу понравилось шоу, и он хочет, чтобы мы приехали в Бейрут с концертом. Я думаю, что это фантастическая идея, и мы обмениваемся адресами. Рой стоит позади него, разводит руками и качает головой: нет, нет, нет, нет.
Когда я разговариваю с послом, мы говорим глаза в глаза. Он оказывается моего роста. Когда разговор окончен, он вдруг опускается и становится на полтора фута ниже, чем был минуту назад. Затем двое хорошо одетых телохранителей подхватывают модную коробку, на которой стоял посол. Все трое уходят, а Рой
